Когда мир заскрипит и треснет,
как стекло трехлитровой банки,
Поскользнувшись на ровном месте,
с неба рухнет усталый ангел.
Он вздохнет и рассыпется пылью,
триллионом серебряных точек,
С тихим хрустом поломанных крыльев.
''Снег! Смотрите, снег выпал ночью!'' -
Скажут люди.
Не видя чуда,
каждый раз удивляются снегу.
Хочешь тайну?
Небесная пудра - ангел,
прыгнувший вниз с разбега.
*
Город тих и слегка безлюден.
Я тобой слегка околдован.
Декорацией скучных будней -
простыни белый флаг с балкона.
Ты идешь, в дым табачный укутав
беззащитные теплые губы.
За тобой мягко следует утро.
Сигарету со вкусом Кубы
вертишь в пальцах, сбиваешь пепел
на асфальта сухую кожу.
По-разбойничьи свищет ветер,
с ног сшибая редких прохожих.
Пробежит по бетонным стенам
вереница солнечных зайцев,
Смог молочный вольется в вены.
(Молоко, утверждают, кальций).
Ты отчаянной рыжей Пеппи,
безрассудным и злым ребенком,
Говоришь о любви и смерти
так легко,
так смеёшься громко.
Упоённо глотаешь воздух,
наслаждаясь июльским блюзом,
Жаль, мы встретились слишком поздно,
заблудившись в небесных шлюзах.
Мир непрочен, и мир так зыбок,
относителен и неверен.
Манит фальшью чужих улыбок,
скалит зубы опасным зверем.
Но твой голос звенит и льется.
От тебя до меня бумерангом,
долетит
и в меня ворвется,
точным выстрелом в диафрагму.
По натянутым в горле струнам
проведет запаленной спичкой.
Я смотрю на тебя безумным,
пожирающим взглядом птичьим.
Город сонно и пьяно дышит
едкой гарью лесных пожаров.
Напевая ''Hey, Jude'' чуть слышно,
ты шагаешь по тротуару.
Я иду по нагретым крышам,
торопясь, облака пиная.
Забираясь на трубы, выше,
к монолитным воротам Рая.
Прячу руки в пустых карманах,
ощущая нутром и кожей
как болят мои крылья и тянут
вниз,
на Землю.
Отпустишь, Боже?
*
Город тих и слегка безлюден,
я тобой совсем околдован.
Декорацией скучных будней -
простыни белый флаг с балкона.
Но спокойствие летнего утра
вдруг рассыплется хлопьями снега.
Хочешь тайну?
Небесная пудра - ангел,
прыгнувший вниз с разбега.
(с) Джио Россо
